Три принципа русской пунктуации. Принципы русской пунктуации: смысловой, грамматический и интонационный. Их иерархия и взаимодействие Есть паузы, но нет ЗП

Устойчивость русской пунктуационной системы объясняется в первую очередь тем, что определяющие ее принципы позволяют передавать на письме и смысловую, и синтаксическую, и в значительной степени интонационную структуру речи. Знаки препинания в большинстве случаев членят текст на связанные по смыслу и интонационно оформленные синтаксические единицы.
Н-р: Теркин - кто же он такой?
Скажем откровенно:
просто парень сам собой он обыкновенный.
Впрочем, парень хоть куда.
Парень в этом роде В каждой роте есть всегда,
Да и в каждом взводе.
В этом тексте вопросительный знак и точки обозначают границы самостоятельных синтаксических единиц - предложений, выражающих в каждом случае относительно законченную мысль. Эти знаки препинания характеризуют также цель и интонацию высказывания и обозначают большие паузы в конце предложения. Тире в первом предложении соединяет именительный темы (Теркин) со второй развивающей частью предложения (кто же он такой?) и указывает на предупредительную интонацию и паузу между частями предложения. Двоеточие соединяют вторую часть сложного бессоюзного предложения с первой и указывает на пояснительную интонацию и пояснительные смысловые отношения между частями предложения. Запятая выделяет вводное слово впрочем и соответствует паузе и интонации, сопровождающей вводные слова. Запятая в последнем предложении отделяет присоединительную конструкцию (да и в каждом взводе) и также соответствует паузе.
Принципы, на которых основана система правил русской пунктуации, осмыслялись и формулировались постепенно.

Так, В. К. Тредиаковский считал, что «препинание есть слов, членов и целые речи разделение, определенными знаками изображаемое, во чтении к понятию содержания и к отдохновение служащее, также и порядок сочинения указывающее». Иными словами, В. К. Тредиаковскии видел назначение пунктуации («препинания») в смысловом, интонационном и синтаксическом расчленение речи.
М. В. Ломоносов подчеркивал смысловые и синтаксические функции знаков препинания: «Строчные знаки ставятся по силе разума и по его расположения к союзам».

В современном русском языкознании можно выделить три основных направления в понимании принципов пунктуации:

логическое (смысловое);
синтаксическое;
интонационное.

Сторонники логического направления считают основным назначением пунктуации смысловое членение речи и передачу смысловых отношении расчленённых частей. К ним относятся Ф. И. Буслаев, Д. Н. ОвсяникоКуликовский, П. Н. Сакулин.
Ф. И. Буслаев об употреблении знаков препинания писал: «Так как посредством языка одно лицо передаёт мысли и чувствования другому, то и знаки препинания имеют двоякое назначение: 1) способствуют ясности в изложении мыслей, отделяя одно предложение от другого или одну часть от другой, и 2) выражают ощущения лица говорящего и его отношение к слушающему».
Синтаксическое понимание слов пунктуации находим у Я.К.Грота и
С.К.Булича, которые считали, что пунктуация делает наглядным синтаксический строй речи.
В работах Я.К.Грота важным является указание на связь пунктуационной системы с общим характером синтаксического строя предложения и письменной речи. Он обращает внимание на заметную в современной ему литературе тенденцию отказываться от «слишком сложных или распространённых предложений» и использовать более "отрывистую речь". «Отрывистая же речь состоит в том, чтобы для большей простоты и ясности изложения выражаться по возможности краткими предложениями и тем давать читателю чаще приостанавливаться. В отношении к употреблению знаков препинания это значит: между двумя точками не накоплять слишком много предложений, находящихся во взаимной зависимости или тесной между собой связи и при том располагать их так, чтобы они могли одно от другого определять, по крайней мере, точкою с запятой или двоеточием. Неумеренный набор придаточных предложений между главными запутывает и затемняет речь».
Я.К.Грот изложил пунктуационные правила со знаками препинания: для каждого знака указываются все случаи его употребления; каждое правило иллюстрируется одним или несколькими примерами из произведений конца 18 века и первой половины 19 века, но, вследствие нерасположенности Я. К. Грота к авторам более позднего периода, некоторые его правила к концу 19 века устарели.
И всё же сформулированные им правила пунктуации вместе с его орфографическими правилами, как было уже сказано выше, вошли в обиход школы, а через неё и в практику печати. Для повседневного пользования они оказались достаточно ясными и удобными, так как основывались на синтаксической структуре предложения, которые пишущие усваивали в школьном курсе грамматики.
Передача интонационной стороны речи представляется основной задачей пунктуации А. Х. Восткову, И. И. Давыдову, А. М. Пешковскому, Л. В. Щербе.
В случаях, когда выбор знака препинания определяется дифференциацией смысловых связей слов или смысловых отношений между частями сложного предложения, имеют место пунктуационные варианты, которым в устной речи соответствуют различные интонационные особенности высказывания. В подобных ситуациях знаки препинания в письменной речи и интонация в устной взаимосвязаны, однофункциональны - они выполняют смыслоразличительную функцию.
Однако смысл высказывания неразрывно связан с грамматическим построением и интонацией предложения. Этим объясняется то, что действую - щие в современном русском письме правила расстановки знаков препинания не могут быть сведены к какому-либо одному из перечисленных принципов, а отдельные знаки препинания в каждом конкретном случае употребления подчеркивают то логическую, то синтаксическую, то интонационную структуру речи или являются синтаксическими - одновременно членят текст на смысловые и синтаксические отрезки, характеризуют его смысловую и интонационную структуру и т. д.
Вернувшись к историческим аспектам данного вопроса, мы рассмотрим работы А. М. Пешковского и Л. В. Щербы, которые являются чрезвычайно ценными для теории и практики пунктуации. Хотя работы эти и не являются научными исследованиями, основанными на анализе большого количества литературных текстов различных жанров и стилей, они тем не менее представляют собой интересные попытки осмысления действующих в нашем письме пунктуационных норм и содержат оригинальные мысли относительно построения новой системы пунктуации для русского литературного языка.
Первые выступления А.М.Пешковского по вопросам пунктуации, в которых определились его взгляды в данной области, как и в ряде других областей, относящихся к преподаванию русского языка, состоялись в годы наивысшего подъёма дореволюционной русской общественно-педагогической мысли, непосредственно предшествовавшие революции 1917 года. Речь идёт о докладе ученого «Роль выразительного чтения в обучении знакам препинания», прочитанном на Всероссийском съезде преподавателей русского языка средней школы, состоявшемся в Москве в декабре 1916 - январе 1917 года, и о его статье «Знаки препинания и научная грамматика».
Следует иметь в виду, что А.М.Пешковский как учёный-теоретик и методист был убеждённым и горячим сторонником того направления в русском языкознании, которое выдвинуло положение о необходимости строго различать в научных исследованиях и, соответственно, в обучении языку в школе устную речь и речь письменную, ставя на первое место живую, звучащую речь. Об этом постоянно и неутомимо говорили в своих университетских лекциях и публичных докладах такие крупнейшие русские учёные- языковеды, как Ф.Ф.Фортунатов и И.А.Бодуэн де Куртенэ и их последователи и ученики, поднявшие на небывалую до того времени высоту изучение фонетики, как общей, так и русской исторической, и впервые поставившие на строго научную почву прикладные дисциплины - орфографию и орфоэпию.
Знаки препинания в огромном большинстве случаев употребления отражают «не грамматическое, а декламационно-психологическое расчленение речи». Ритм и интонация только потому являются вспомогательными синтаксическими средствами, что в определённых случаях могут приобретать значения, аналогичные тем, какие создаются формами слов и их сочетаний. «Но в то же время признаки эти могут на каждом шагу и противоречить собственно грамматическим признакам, ибо всегда и везде отражают в основе своей всё-таки не грамматическую, а только общепсихологическую стихию речи».
Для овладения умением ставить знаки препинания следует всегда сознательно читать знаки, т. е. «приводить в связь ту или иную произносительную фигуру. с тем или иным знаком», в результате чего «образуется прочная ассоциация каждого знака с соответствующей произносительной фигурой (или фигурами, если знак их имеет несколько) - ассоциация, протекающая, конечно, в обоих направлениях». Только для усвоения существующих правил об употреблении запятой потребуется координация показателей выразительного чтения и грамматики.
Для А.М.Пешковского такая постановка вопроса о пунктуации и методике обучения ей была частью общей большой проблемы - взаимоотношения письменного и живого устного языка. Поэтому он закончил свой доклад «Роль выразительного чтения в обучении знакам препинания» следующими словами: «Замечу ещё, что такое сближение выразительного чтения с пунктуацией послужит на пользу не только одной пунктуации. Мысленно слышать то, что пишешь! Ведь это значит писать красиво, живо, своеобразно, это значит заинтересоваться тем, что пишешь! Как часто учителю достаточно прочесть с кафедры нескладное выражение ученика, чтобы автор ужаснулся собственному выражению. Почему ж он его написал? Потому что не слышал, когда писал, потому что не читал самого себя в слух. Чем больше ученик будет читать себя в слух, тем лучше он будет вникать в стилистическую природу языка, тем лучше он будет писать. Воссоединение письменной верхушки языкового дерева с его живыми устными корнями всегда животворит, а отсечение всегда мертвит».
Л. В. Щерба отчасти был близок к позиции А. М. Пешковского. Он также видел роль пунктуации в обозначении ритмомелодической стороны речи. «Пунктуация - правила употребления дополнительных письменных знаков (знаков препинания), - писал он, - служащих для обозначения ритмики и мелодики фразы, иначе фразовой интонации». Между тем, в то время как А. М. Пешковский считал, что все знаки препинания, за исключением отчасти запятой, обозначают "прежде всего и непосредственно только ритмомелодическую сторону живой речи", Л. В. Щерба, заглядывая в существо самой ритмомелодии, не ограничивался этим, а добавлял: «Поскольку одна ритмика и мелодика речи выражают членение потока нашей мысли, а иногда ту и другую связь отдельных её моментов и наконец некоторые смысловые оттенки, поскольку можно сказать, что знаки препинания служат собственно для обозначения всего этого на письме. Этим определяется двойственный характер всякой пунктуации: фонетический, поскольку она выражает некоторые звуковые явления, и идеографический, поскольку она непосредственно связана со смыслом».
Далее, Л. В. Щерба указывает на то, что «членение речи-мысли, а в ещё большей мере связь между отдельными её частями и разные смысловые их оттенки выражаются в речи не только интонационно, но и отдельными словами, формами слов и порядком слов, и если справедливо, что членение и аффективные оттенки всегда находят себе выражение в интонации (хотя не всегда это обозначается на письме), то связь между отдельными частями речи только очень суммарно выражается интонационно, а логические их оттенки и очень редко». В некоторых случаях, как указывает ученый, интонация выступает в качестве единственного показателя как членения, так и характера связи между отдельными частями предложения.
Современная русская пунктуация строится на смысловой и структурно- грамматической основах, которые взаимосвязаны и обуславливают друг друга, а потому можно говорить о единой семантико-грамматической основе русской пунктуации. Пунктуация отражает смысловое членение письменной речи, указывает на смысловые связи и отношения между отдельными словами и группами слов, на различные смысловые оттенки частей письменного текста. Но те или иные смысловые связи слов и частей текста находят своё выражение в определённой грамматической структуре. Не- случайно формулировка большинства правил современной русской пунктуации опирается одновременно и на смысловые особенности предложения (на смысловую основу), и на особенности его структуры, т.е. учитываются особенности построения предложения, его частей, наличие или отсутствие союзов, способы выражения членов предложения, порядок их расположения и т. п., что и составляет структурно- грамматическую основу пунктуации.
Принципы русской пунктуации:

Синтаксический. Знаки препинания отражают синтаксический строй языка, речи, выделяя отдельные предложения и их части (ведущий).
Смысловой (логический). Знаки препинания выполняют смысловую роль, указывают на смысловое членение речи и выражают различные добавочные смысловые оттенки.
Интонационный. Знаки препинания служат для обозначения ритмики и мелодики речи.

КРАТКИЙ ОЧЕРК ВВЕДЕНИЯ В СОВРЕМЕННОЕ ПРАВОПИСАНИЕ

…(продолжение, начало в 6-м номере)

Самые современные описания правописания (или, по-современному, «орфографии ») основываются на данных языкознания, выработанных в течение ХХ столетия. Но ведь они «привычны» только для нас, потому что мы сами с этим знакомы еще со школьной скамьи и ничего другого просто не видели.

Даже вся русская классика XVIII-XIX веков заботливыми «советскими филологами» старательно переписана для нас под современную, тоже ставшей «советской», орфографию, т.к. самая существенная реформа правописания пришлась как раз к началу советской эпохи, на 1917 год. Поэтому Пушкина и Гоголя, Лермонтова и Достоевского, в том числе и Льва Толстого и Александра Блока, мы читаем уже в «советской орфографии» по сей день.

Практически все педагоги, выросшие на «новой» орфографии, и сегодняшние учебники умалчивают о том, шагом в какую сторону явилась языковая реформа 1917 года , - чем оно стало, в сравнении с предшествующим состоянием: «взлетом» или «падением». Только сами реформаторы и их последователи подавали это как существенный прогресс! Поэтому нужно обратиться к свидетельствам современников реформы, чтобы увидеть, что наделали очередные народолюбивые «просветители».

Наиболее передовые мыслители, современники реформы, новый порядок не восприняли. И вовсе не потому, что они были закостеневшими «консерваторами и ретроградами». Видимо, только безграмотным было все равно, чему учиться. А удобно стало лишь тем, кто, толком еще не усвоив богатое наследие Родной Речи, понес какой-то упрощенный «ликбез» в массы, дабы заслужить лавры очередных «просветителей». Может быть, они просто не понимали, что делали. Но культурные люди, которых не стали слушать, понимали хорошо. Из множества свидетельств в данном случае приведем только одно характерное высказывание по поводу той реформы, от ученого философа и образованнейшего человека своего времени:

«…Что же касается Академии Наук, то новая орфография была выдумана теми её членами, которые, не чувствуя художественности и смысловой органичности языка, предавались формальной филологии. ...Произвольное ломание правила - вредно и противоречит всякому воспитанию; оно сеет анархию и развращает; оно подрывает самый процесс регулирования, совершенствования, самую волю к строю, порядку и смыслу... Ученые академики поспешили... на помощь лентяям: прервали всенародную творческую борьбу за русский язык, отреклись от её вековых успехов и завоеваний и революционно снизили уровень русской литературы. Этим они попрали и смысловую, и художественную, и органическую природу языка » (Иван Ильин. О русском правописании ).

Наряду с И.Ильиным, негативно оценивали возможность реформирования и «упрощения» русской орфографии еще Л.Толстой, А.Блок, В.Иванов, И.Шмелев и многие другие известные деятели культуры того периода.

В общем, такая вот «общественная экспертиза» осуществлена теми, у которых была возможность сравнения на практике, а не по книжкам. Они выдали «заключение», что в результате реформы произошло дальнейшее «падение», «упадок» в познании Языка и владении Речью.

Впрочем, извините, никто еще и не говорил, что уже началось «возрождение» Человека Разумного и «взлет» наук!

Каждый это возрождение начинает только самостоятельно и только для себя. По мере практической надобности.

Пока что многие люди продолжают активно учить самое простое и запутанное правописание (из всех бывших) и, как следствие, становятся более безграмотными, в сравнении с предшественниками. Но зато амбициозными и самоуверенными (наверное, потому что они считают, что у них есть то, чего не было у предков, - «прогресс »!).

Ведь знающие скромны, беззастенчиво только невежество.

Даже компьютеры и всякая другая техника не помогают забывшим себя, свою Природу, стать грамотнее. А может быть, только способствует невежеству, заслоняя реальные проблемы иллюзиями их решения.

Обратите внимание на такой факт. В современных учебниках еще говорят о «художественности » языка, но уже практически не встречается мыслей о «смысловой » и «органической » Природе Языка (из того, что упомянуто И.Ильиным и еще было понятно в начале ХХ века).

Нельзя сказать, что в XIX и начале ХХ веков хорошо владели СМЫСЛОВОЙ и ОРГАНИЧЕСКОЙ Природой Языка, но, по крайней мере, об этом тогда еще помнили, и к этому стремилась наиболее культурная часть общества.

На сегодня же мы в действительности имеем лишь чересчур формализованную орфографию. И даже не просто формализованную, а еще и оторванную от «смысловой и органической природы языка ».

О смысле и органике языка сейчас не говорят.

Зато придумывают сложно усваиваемые правила орфографии, базирующейся на частичном знании об устройстве Языка и Речи, переполненном искусственными комментариями и искусственными решениями языковых проблем, в том числе и в области правописания .

Итак, в качестве предварительного итога, нужно сказать, что современное языкознание в своих рекомендациях и описаниях:

Во-первых, довольно часто далеко отходит от естественного строя Живого Языка и Живой Речи,

Во-вторых, базируется не на естественном строе Живого Языка и Живой Речи, а большей частью на искусственных теориях и гипотезах, не имеющих отношения к Природе, в т.ч. к Природе Человека Разумного,

В-третьих, как следствие всего перечисленного, нисколько не бережет живые языковые корни и увлекается формами и искусственными структурами, тем самым упрощая содержание.

В-четвертых, имеет дело лишь с тем языком, который претерпел за многие предыдущие столетия значительные разрушения и понес огромные потери, в том числе и в правописании.

В-пятых, современное языкознание игнорирует тот факт, что создать простую и удобную систему правописания нельзя без опоры на Живую Речь и развитую мыслительную деятельность естественного, дружного с Природой Человека Разумного .

В современном правописании принято считать, что в основе русской орфографии лежит морфологический (или морфемный) принцип, заключающийся в требовании одинакового написания морфем (корней, приставок и т.д.). Независимо от произношения. Тут же говорится и о том, что морфологический принцип в общих чертах совпадает с фонематическим (когда звук проверяется сильной позицией в произношении).

Упоминаются еще и другие принципы орфографии, типа: традиционного (исторически закрепленное написание), фонетического (когда написание передает звучание), дифференцирующего (когда похожие звучания имеют разные значения и пишутся по-разному) и т.д.

Но нет и не было при этом в современном правописании «научно» описанного СМЫСЛОВОГО и ОРГАНИЧЕСКОГО принципа русской орфографии!

Наоборот, в процессе формализации языковых данных, повторимся, старались убирать все «неудобные факты» и максимально заменить их искусственными интерпретациями. Либо из идеологических соображений, либо с целью «оставаться в логике научной парадигмы понятий».

Думается, даже из этого теперь понятно, что с 1917 года сделан, повторимся, еще один шаг «в сторону и вниз» от живых корней Языка и Речи. В сторону неживых, искусственных форм.

И, как следствие и факт, вот почему нет сейчас в литературе и современной культуре фигур масштаба А.Пушкина и Л.Толстого. Просто потому, что имеющаяся «научно обоснованная» грамота, вкупе с социальными причинами, отнюдь не способствует раскрытию талантов личности, а делает людей весьма поверхностными и формалистическими в понимании жизни и практике жизни.

Поэтому всех последующих писателей и других деятелей культуры пришлось назвать «работающими новым методом отображения действительности », сначала «методом соцреализма », а потом и другими еще более невразумительными методами «отражения действительности», дабы объяснить и оправдать низкий уровень и отсутствие новых «Пушкиных».

Так и идет, шатко и валко, пока одни «умники» не договорились до того, что «языком Пушкина сегодня в космос не слетаешь ». Другие же в это время устремляются, в поиске выхода или решения, даже не разобравшись в том, что имеется, ко всяким «мертвым» языкам, чтобы ими пользоваться «для жизни» или, быть может, даже «воскресить » эти «древности» и «мертвые языки».

Наверное, вовсе не потому, что современный язык как-то живее тех, а даже, в каком-то смысле, наоборот. Язык является живым отнюдь не потому, что на нем говорят (выучить и поговорить можно даже на мертвых языках)!

И, наверное, еще и поэтому техника у людей пока все еще «совершенствуется», а сам человек у них тем временем еще больше деградирует. Потому что к нему относятся как к вещи и техническому средству.

Но при этом вся их «прогрессивная фразеология» - это всего лишь слова, а факт остается фактом. Литература XIX века, даже переписанная согласно «советской орфографии», остается для современных писателей и читателей недосягаемым образцом.

Потому что прежде люди все-таки были ближе к Живому Языку и Живой Речи, чем сегодня.

Есть примечательные мнения о современной русской орфографии и в научной среде. Например:

«В настоящее время теория русского правописания существует преимущественно как прикладная дисциплина, в которой технология явно преобладает над идеологией. В ней развивается модель орфографии, в которой система правописания предстает только как рукотворный феномен, подлежащий улучшению, но не «естественно-научному» изучению, на основе которого и следовало бы создавать орфографические нормы и улучшать их… Вряд ли можно назвать особенно эффективной действующую сейчас в школе методику обучения... орфографии. Мы имеем в виду методику, основанную на «правилах»... Методика не использует громадный резерв языкового чувства (и его части - орфографической интуиции ), способных обеспечить достаточную для обыденной коммуникации степень орфографической грамотности…» (Голев Н.Д. Русская орфография как «вещь в себе»).

А вот еще одно важное замечание:

«Всякое правописание, - т. е. зрительное осуществление языка, - можно изучать идеографически, ибо история языка (и письменного, и устного) - это история «затирания», рассеяния первичных смыслов, история «занашивания» как отдельных корней, так и целых фраз (ср. т.н. фразеологизмы ), - поэтому, чем старше язык, тем больше его инерционность, его смысловая неэффективность, - и тем менее у его носителей естественных, самопобудительных причин относиться к языку сознательно, интеллектуально; язык, т.о., в известном смысле превращается в «инстинкт»... Оттого-то и надежное, сознательное обучение языку - это прежде всего «смысловой анализ» грамматических и лексических форм, осуществляемый, во-первых, исходя из логического взаимосвязывания фактов современного языка при их разъяснении учащимся (эта своеобразная «лингвистическая арифметика» должна стать задачей начальной и средней школы), и, во-вторых, исходя из подробной истории языка, его эволюции, его отношения к психологии, к социуму, и т.д. (задача высшей школы)…» (Кучеров И. Русское правописание и его реформирование )

Тогда возникают и вопросы!

Может быть, провести еще одну реформу по упрощению орфографии до самого примитивного уровня (так сказать, с опережением, раз все равно, по расчетам современных лингвистов, становится все проще и проще) с прицелом на, быть может, олигофренов!? А что мелочиться-то!

Или наоборот, вернуть в дореволюционное (до 1917 года) состояние, во время, по которому до сих пор ностальгирует немалое число культурных людей. Представляете, как много запутанных вещей легко станет различать и устранять на языке, которым владели люди той эпохи, от Л.Толстого до А.Пушкина! Вот только отдельные моменты:

«…Отмена «ятей» смешала многие до того на письме различавшиеся слова, содержавшие «е» или «ё», и сделала менее очевидным происхождение многих слов. Например, пары слов «вещь» и «вещий», «поведение» и «поведать», «заметать» и «заметка», «вернуть» и «верность» не являются однокоренными, что легко видеть в старом правописании по наличию буквы «ять» (во втором слове каждой пары), но неочевидно в современной орфографии. Неоднозначности в парах слов «все» - «всё», «са’мого» - «самого’», «осел» - «осёл», «чем» - «чём» и др. разрешались на письме в старой орфографии, облегчая чтение…»

Но с точки зрения СМЫСЛОВ усиление внимания к письменности начинало уже тогда разделять, дробить единый изначальный смысл на разные, как бы «независимые» слова.

Например, согласно дореволюционной орфографии, «весть » (весточка), «вести » (ведет) и «весталка » (якобы от латинского) - это три разных корня! А на самом деле у них изначально единое смысловое происхождение в древней Живой Речи.

Вот почему поверхностные реформы и орфографические игры в науку сейчас ничего не решают.

Современная ситуация как раз уникальна тем, что ни дальнейшее упрощение (очередное реформирование), ни возврат в XIX век или еще более раннюю эпоху в языке существующую проблему не решают.

Сейчас не время «косметического ремонта». Сейчас время качественного перехода как бы в другое измерение - СМЫСЛОВОЕ! … … …

Публикация в эл.журнале «ЗОВУ РИТМ», июль 2009.

Пунктуация - это, во-первых, собрание правил расстановки знаков препинания и, во-вторых, система знаков препинания (графических изображений), используемых в письменной речи для указания на ее расчленение.

Общепризнано, что знаки препинания употребляются для обозначения такого расчленения письменной речи, которое не может быть передано ни морфологическими средствами, ни порядком расположения слов. Более спорным является вопрос о том, какое именно расчленение речи фиксируется пунктуацией - декламационно-психологическое? синтаксико-смысловое? или и то и другое вместе?

Анализ современной русской пунктуации свидетельствует об отсутствии какого бы то ни было строгого принципа, но определенная внутренняя организованность в применении различных принципов расстановки знаков препинания, безусловно, существует. Пунктуация служит потребностям письменного общения. Она помогает читающему постичь смысл написанного. В облегчении понимания письменной речи видят назначение пунктуации и акад. Я.К. Грот и проф. И.А. Бодуэн де Куртенэ .

Первые попытки осмысления пунктуации на Руси связаны с именами М. Грека, Л. Зизания, затем - М. Смотрицкого.

Современная русская пунктуация, отраженная в печатных текстах, представляет собой совокупность общепринятых, рекомендуемых соответствующими документами, правил пользования знаками препинания и особенностей индивидуально-авторского употребления.

Теоретическую разработку вопроса о пунктуации находим в «Российской грамматике» М.В. Ломоносова, который дал перечень знаков препинания («строчных» знаков) и изложил правила их употребления. Ломоносов сформулировал основной принцип, на котором основываются правила расстановки знаков: это смысловая сторона речи и ее структура. М.В. Ломоносов пишет: «Строчные знаки ставятся по силе разума и по его расположению и союзам» . Правила сформулированы самые общие, без детальной разработки, однако значение знаков определено довольно четко. Эти значения мало чем отличаются от основных значений знаков в современной пунктуации, что свидетельствует о ее устойчивости и стабильности.

Н. Курганов, А.А. Барсов, Н.И. Греч расширяют общие правила М.В. Ломоносова, дают более подробные характеристики значений отдельных знаков и правил их расстановки.

Далее разработка вопросов пунктуации связана с именами А.X. Востокова, И.И. Давыдова, Ф.И. Буслаева и, наконец, Я.К. Грота, который подводит определенные итоги изысканиям предшествующих авторов. Основа пунктуации Я.К. Грота - логическое членение речи, передающееся в устной речи паузами и интонацией. Я.К. Грот стремился изучить интонационное оформление речи и паузы различной длительности, соответствующие логическому делению речи. Однако практически, формулируя правила расстановки знаков, Я.К. Грот учитывал прежде всего синтаксическое строение предложения и смысловые отношения между его частями .

Оригинальное решение вопросов русской пунктуации находим в трудах А.М. Пешковского и Л.В. Щербы .

Основой пунктуации для А.М. Пешковского является ритмомелодическая сторона речи, он считает, что пунктуация отражает не грамматическое, а «декламационно-психологическое расчленение речи».

Л.В. Щерба также усматривает во «фразовой интонации» основу для расстановки знаков препинания. Однако он углубляет взгляд А.М. Пешковского на пунктуацию и старается определить существо ритмомелодии, которая выражает «членение потока нашей мысли» и «некоторые смысловые оттенки». Практически же, анализируя употребление знаков препинания, Л.В. Щерба приходит к выводу, что некоторые из них ставятся на чисто формальном основании и подчас даже вопреки смыслу. Получается, что, принципиально соглашаясь с мнением о главенствующей роли интонации в расстановке знаков препинания, Л.В. Щерба признает и другие факторы. Значит, пунктуация в общем не отражает какого-либо единого принципа, а имеет компромиссный характер. Практика употребления знаков препинания, исторически сложившаяся, не подтверждает тезиса о прямой и полной зависимости пунктуации от ритмомелодии, так как последняя всегда отчасти субъективна и индивидуальна, хотя, безусловно, подчиняется и общеязыковым нормам. Пунктуация, построенная на такой основе, никогда не приобрела бы таких необходимых, социально значимых качеств, как стабильность и общепринятость.

В дальнейшем разработка вопросов теории пунктуации (с учетом ее истории) пошла по пути выявления не одного какого-либо принципа в ущерб другим, а комплекса принципов, действующих в практике печати. Это принципы формально-грамматический, смысловой и интонационный. Причем наибольший процент объективности заложен в первых двух принципах. Они и признаются как ведущие, что позволяет объединить их и терминологически в единый структурно-семантический принцип.

Русская пунктуация, в настоящее время очень сложная и развитая, система, имеет довольно прочное основание - формально-грамматическое . Знаки препинания являются прежде всего показателями синтаксического, структурного членения письменной речи. Именно этот принцип сообщает современной пунктуации стабильность. На таком основании ставится наибольшее число знаков.

К «грамматическим» можно отнести такие знаки, как точка, фиксирующая конец предложения; знаки на стыке частей сложного предложения; знаки, выделяющие функционально разнообразные конструкции, вводимые в состав простого предложения (вводные слова, словосочетания и предложения; вставки; обращения; многие сегментированные конструкции; междометия); знаки при однородных членах предложения; знаки, выделяющие постпозитивные приложения, определения - причастные обороты и определения - прилагательные с распространителями, стоящие после определяемого слова или дистантно расположенные и др.

В любом тексте можно найти такие «обязательные», структурно обусловленные знаки.

Например: Но вот я взялся перечитать несколько вещей Щедрина. Это было года три-четыре назад, когда я работал над одной книгой, где реальный материал переплетался с линиями сатиры и сказочной фантастики. Я взял тогда Щедрина, чтоб избежать случайного сходства, но, начав читать, вчитавшись, с головой уйдя в изумительный и заново открытый мною мир щедринского чтения, я понял, что сходство будет не случайным, а обязательным и неминуемым (Касс.). Все знаки здесь структурно значимы, они ставятся безотносительно к конкретному смыслу частей предложений: выделение придаточных, фиксация синтаксической однородности, обозначение границы частей сложносочиненного предложения, выделение однородных деепричастных оборотов.

Структурный принцип способствует выработке твердых общеупотребительных правил расстановки знаков препинания. Знаки, поставленные на таком основании, не могут быть факультативными, авторскими. Это тот фундамент, на котором строится современная русская пунктуация. Это, наконец, тот необходимый минимум, без которого немыслимо беспрепятственное общение между пишущим и читающим. Такие знаки в настоящее время достаточно регламентированы, употребление их устойчиво. Членение текста на грамматически значимые части помогает установить отнесенность одних частей текста к другим, указывает на конец изложения одной мысли и начало другой.

Синтаксическое членение речи в конечном счете отражает членение логическое, смысловое , так как грамматически значимые части совпадают с логически значимыми, со смысловыми отрезками речи, поскольку назначение любой грамматической структуры - передать определенную мысль. Но довольно часто случается так, что смысловое членение речи подчиняет себе структурное, т.е. конкретный смысл диктует и единственно возможную структуру.

В предложении Избушка крыта соломой, с трубой запятая, стоящая между сочетаниями крыта соломой и с трубой , фиксирует синтаксическую однородность членов предложения и, следовательно, грамматическую и смысловую отнесенность предложно-падежной формы с трубой к имени существительному избушка .

В случаях, где возможно различное объединение слов, только запятая помогает установить их смысловую и грамматическую зависимость. Например: Появилась внутренняя легкость. Свободно ходит по улицам, на работу (Леви). В предложении без запятой совершенно иной смысл: ходит по улицам на работу (обозначение одного действия). В первоначальном же варианте имеется обозначение двух разных действий: ходит по улицам , т.е. гуляет, и ходит на работу .

Такие знаки препинания помогают установить смысловые и грамматические отношения между словами в предложении, уточняют структуру предложения.

Смысловую функцию выполняет и многоточие, которое помогает поставить на расстоянии логически и эмоционально несовместимые понятия. Например:Инженер... в запасе, или злоключения молодого специалиста на пути к признанию; Вратарь и ворота... в воздухе; История народов... в куклах; На лыжах... за ягодами . Подобные знаки играют исключительно смысловую роль (притом часто с эмоциональной окраской).

Большую роль в осмыслении текста играет и место расположения знака, делящего предложение на смысловые и, следовательно, структурно значимые части. Ср.: И собаки притихли, оттого что никто посторонний не тревожил их покоя (Фад.). - И собаки притихли оттого, что никто посторонний не тревожил их покоя . Во втором варианте предложения более подчеркнута причина состояния, и перестановка запятой способствует изменению логического центра сообщения, заостряет внимание на причине явления, тогда как в первом варианте цель иная - констатация состояния с добавочным указанием на его причину. Однако чаще лексический материал предложения диктует только единственно возможный смысл. Например: Долгое время жила в нашем зоопарке тигрица по кличке Сиротка. Присвоили ей такую кличку потому, что она действительно осиротела в раннем возрасте (газ.). Расчленение союза обязательно, и вызвано оно семантическим влиянием контекста. Во втором предложении необходимо обозначение причины, так как сам факт уже назван в предыдущем предложении.

На смысловом основании ставятся знаки в бессоюзных сложных предложениях, так как именно они в письменной речи передают нужные значения. Ср.:Раздался свисток, поезд тронулся. - Раздался свисток - поезд тронулся .

Часто при помощи знаков препинания уточняют конкретные значения слов, т.е. смысл, заключенный в них именно в данном контексте. Так, запятая между двумя определениями-прилагательными (или причастиями) сближает в семантическом отношении эти слова, т.е. дает возможность выдвинуть на первый план общие оттенки значения, выявляющиеся в результате различных ассоциаций, как объективного, так подчас и субъективного характера. В синтаксическом отношении такие определения становятся однородными, поскольку, будучи сближенными по значению, поочередно относятся непосредственно к определяемому слову. Например: Густым, тяжелым маслом написана темень еловой хвои (Сол.); Когда Анна Петровна уезжала к себе в Ленинград, я провожал ее на уютном, маленьком вокзале (Пауст.); Летел густой, медленный снег (Пауст.); Холодный, металлический свет проблеснул на тысячах мокрых листьев (Гран.). Если взять вне контекста слова густой и тяжелый, уютный и маленький, густой и медленный, холодный и металлический , то трудно уловить в этих парах нечто общее, так как эти возможные ассоциативные сближения находятся в сфере вторичных, не основных, образных значений, которые становятся основными в контексте.

Отчасти русская пунктуация основывается и на интонации : точка на месте большого понижения голоса и длительной паузы; вопросительный и восклицательный знаки, интонационное тире, многоточие и т.д. Например, обращение можно выделить запятой, но повышенная эмоциональность, т.е. особая выделительная интонация, диктует и другой знак - восклицательный В ряде случаев выбор знака зависит целиком от интонации. Ср.: Придут дети, пойдем в парк. - Придут дети - пойдем в парк . В первом случае перечислительная интонация, во втором - интонация обусловленности. Но интонационный принцип действует лишь как второстепенный, не основной. Это особенно наглядно выступает в тех случаях, когда интонационный принцип «приносится в жертву» грамматическому. Например: Морозка опустил мешок и, трусливо вбирая голову в плечи, побежал к лошадям (Фад.); Олень раскапывает передней ногой снег и, если есть корм, начинает пастись (Арс.). В этих предложениях запятая стоит после союза и , так как фиксирует границу структурных частей предложения (деепричастного оборота и придаточной части предложения). Таким образом, нарушается интонационный принцип, ибо пауза находится перед союзом.

Интонационный принцип действует в большинстве случаев не в «идеальном», чистом виде, т.е. какой-либо интонационный штрих (например, пауза), хотя и фиксируется знаком препинания, но в конечном счете эта интонация сама является следствием заданного смыслового и грамматического членения предложения. Ср.: Брат - мой учитель. - Брат мой - учитель . Тире здесь фиксирует паузу, однако место паузы предопределено структурой предложения, его смыслом.

Итак, существующая в настоящее время пунктуация не отражает какого-либо единого последовательно проводимого принципа. Однако формально-грамматический принцип является сейчас ведущим, тогда как принципы смысловой и интонационный выступают в качестве дополнительных, хотя в отдельных конкретных проявлениях они могут быть выдвинуты и на первый план. Что же касается истории пунктуации, то известно, что первоначальным основанием для членения письменной речи служили именно паузы (интонация).

Современная пунктуация представляет собой новый этап в ее историческом развитии, причем этап, характеризующий более высокую ступень. Современная пунктуация отражает структуру, смысл, интонацию. Письменная речь организуется достаточно четко, определенно и вместе с тем выразительно. Самым большим достижением современной пунктуации является тот факт, что все три принципа действуют в ней не разобщенно, а в единстве. Как правило, интонационный принцип сводится к смысловому, смысловой к структурному, или, наоборот, структура предложения определяется его смыслом. Выделять отдельные принципы можно лишь условно. В большинстве случаев они действуют нераздельно, хотя с соблюдением определенной иерархии. Например, точка обозначает и конец предложения, границу между двумя предложениями (структура); и понижение голоса, длительную паузу (интонация); и законченность сообщения (смысл).

Именно сочетание принципов является показателем развитости современной русской пунктуации, ее гибкости, позволяющей отражать тончайшие оттенки смысла и структурное многообразие.

«Русский язык «Синтаксис и пунктуация»» - Принципы русской пунктуации. Синтаксис. Знаки препинания. Факультативные знаки препинания. Основная единица синтаксиса. Роль в языке. Синтаксис и пунктуация. Предложение. Основные виды сложных предложений. Основная синтаксическая единица.

«Основные единицы синтаксиса» - Орфоэпическая разминка. Юлия Александровна. Разделы лингвистики. Цепочка возникновения текста. Предложения. Синтаксис – от греческого sintaxis. Признаки словосочетания. Признаки предложения. Словосочетания. Основные единицы синтаксиса. Распределите признаки. Цель. Распределите на 2 группы. Синтаксис. Основные единицы синтаксиса: словосочетание и предложение.

«Синтаксис» - На какие три группы по роли в предложении делятся знаки препинания? Урок повторения по теме «Синтаксис. Орфографический диктант. Классная работа. Какие члены предложения распространяют грамматическую основу? Какие опознавательные признаки постановки (употребления) изученных знаков препинания вы узнали?

«Синтаксис языка» - Зеллиг Заббетаи Харрис. Отрицал бихевиористские методы. Падежи традиционной грамматики. Историю развития синтаксиса можно условно поделить на 4 этапа. Трансформационная порождающая грамматика. Очередные версии грамматики Хомского. Заложил основы теории порождающих грамматик. Введение разграничения между поверхностной и глубинной структурой.

«Синтаксические нормы» - Синтаксические нормы. Жизнь должна изображаться в книгах такой, как она есть. Вернулся с командировки наш главный специалист. Он понимает, любит и наслаждается только деньгами. Гордиться (сыном – за сына). На комбинате много сотрудников, которые хорошо показали себя в труде. Раскройте скобки, выбрав подходящий вариант согласования.

«Синтаксис предложения» - Предложение, в котором есть только один главный член предложения. Пунктуация. Мир строит. Кто от работы бежит. Мы повесили кормушку, но _________ . 3. Папа хотел лететь самолётом, и_____ . Сочинительные союзы И, ИЛИ, ЛИБО. Просыпается купец, а солнце уже взошло выше дерева стоячего. Слышишь, как звенят в небе высоко Солнечных лучей струны?

Всего в теме 9 презентаций

Русская пунктуация, в настоящее время очень сложная и развитая, система, имеет довольно прочное основание - формально-грамматическое. Знаки препинания являются прежде всего показателями синтаксического, структурного членения письменной речи. Именно этот принцип сообщает современной пунктуации стабильность. На таком основании ставится наибольшее число знаков.

В любом тексте можно найти такие «обязательные», структурно обусловленные знаки.

Структурный принцип способствует выработке твердых общеупотребительных правил расстановки знаков препинания. Знаки, поставленные на таком основании, не могут быть факультативными, авторскими. Это тот фундамент, на котором строится современная русская пунктуация. Это, наконец, тот необходимый минимум, без которого немыслимо беспрепятственное общение между пишущим и читающим. Такие знаки в настоящее время достаточно регламентированы, употребление их устойчиво. Членение текста на грамматически значимые части помогает установить отнесенность одних частей текста к другим, указывает на конец изложения одной мысли и начало другой.

Синтаксическое членение речи в конечном счете отражает членение логическое, смысловое, так как грамматически значимые части совпадают с логически значимыми, со смысловыми отрезками речи, поскольку назначение любой грамматической структуры - передать определенную мысль. Но довольно часто случается так, что смысловое членение речи подчиняет себе структурное, т.е. конкретный смысл диктует и единственно возможную структуру.

В предложении Избушка крыта соломой, с трубой запятая, стоящая между сочетаниями крыта соломой и с трубой, фиксирует синтаксическую однородность членов предложения и, следовательно, грамматическую и смысловую отнесенность предложно-падежной формы с трубой к имени существительному избушка.

В случаях, где возможно различное объединение слов, только запятая помогает установить их смысловую и грамматическую зависимость. Например: Появилась внутренняя легкость. Свободно ходит по улицам, на работу (Леви). В предложении без запятой совершенно иной смысл: ходит по улицам на работу (обозначение одного действия). В первоначальном же варианте имеется обозначение двух разных действий: ходит по улицам, т.е. гуляет, и ходит на работу.

Смысловую функцию выполняет и многоточие, которое помогает поставить на расстоянии логически и эмоционально несовместимые понятия. Например: Инженер... в запасе, или злоключения молодого специалиста на пути к признанию; Вратарь и ворота... в воздухе; История народов... в куклах; На лыжах... за ягодами. Подобные знаки играют исключительно смысловую роль (притом часто с эмоциональной окраской).

Большую роль в осмыслении текста играет и место расположения знака, делящего предложение на смысловые и, следовательно, структурно значимые части. Ср.: И собаки притихли, оттого что никто посторонний не тревожил их покоя (Фад.). - И собаки притихли оттого, что никто посторонний не тревожил их покоя. Во втором варианте предложения более подчеркнута причина состояния, и перестановка запятой способствует изменению логического центра сообщения, заостряет внимание на причине явления, тогда как в первом варианте цель иная - констатация состояния с добавочным указанием на его причину. Однако чаще лексический материал предложения диктует только единственно возможный смысл. Например: Долгое время жила в нашем зоопарке тигрица по кличке Сиротка. Присвоили ей такую кличку потому, что она действительно осиротела в раннем возрасте (газ.). Расчленение союза обязательно, и вызвано оно семантическим влиянием контекста. Во втором предложении необходимо обозначение причины, так как сам факт уже назван в предыдущем предложении.

На смысловом основании ставятся знаки в бессоюзных сложных предложениях, так как именно они в письменной речи передают нужные значения. Ср.: Раздался свисток, поезд тронулся. - Раздался свисток - поезд тронулся.

Часто при помощи знаков препинания уточняют конкретные значения слов, т.е. смысл, заключенный в них именно в данном контексте. Так, запятая между двумя определениями-прилагательными (или причастиями) сближает в семантическом отношении эти слова, т.е. дает возможность выдвинуть на первый план общие оттенки значения, выявляющиеся в результате различных ассоциаций, как объективного, так подчас и субъективного характера. В синтаксическом отношении такие определения становятся однородными, поскольку, будучи сближенными по значению, поочередно относятся непосредственно к определяемому слову. Например: Густым, тяжелым маслом написана темень еловой хвои (Сол.); Когда Анна Петровна уезжала к себе в Ленинград, я провожал ее на уютном, маленьком вокзале (Пауст.); Летел густой, медленный снег (Пауст.); Холодный, металлический свет проблеснул на тысячах мокрых листьев (Гран.). Если взять вне контекста слова густой и тяжелый, уютный и маленький, густой и медленный, холодный и металлический, то трудно уловить в этих парах нечто общее, так как эти возможные ассоциативные сближения находятся в сфере вторичных, не основных, образных значений, которые становятся основными в контексте.

Отчасти русская пунктуация основывается и на интонации: точка на месте большого понижения голоса и длительной паузы; вопросительный и восклицательный знаки, интонационное тире, многоточие и т.д. Например, обращение можно выделить запятой, но повышенная эмоциональность, т.е. особая выделительная интонация, диктует и другой знак - восклицательный В ряде случаев выбор знака зависит целиком от интонации. Ср.: Придут дети, пойдем в парк. - Придут дети - пойдем в парк. В первом случае перечислительная интонация, во втором - интонация обусловленности. Но интонационный принцип действует лишь как второстепенный, не основной. Это особенно наглядно выступает в тех случаях, когда интонационный принцип «приносится в жертву» грамматическому. Например: Морозка опустил мешок и, трусливо вбирая голову в плечи, побежал к лошадям (Фад.); Олень раскапывает передней ногой снег и, если есть корм, начинает пастись (Арс.). В этих предложениях запятая стоит после союза и, так как фиксирует границу структурных частей предложения (деепричастного оборота и придаточной части предложения). Таким образом, нарушается интонационный принцип, ибо пауза находится перед союзом.

Интонационный принцип действует в большинстве случаев не в «идеальном», чистом виде, т.е. какой-либо интонационный штрих (например, пауза), хотя и фиксируется знаком препинания, но в конечном счете эта интонация сама является следствием заданного смыслового и грамматического членения предложения. Ср.: Брат - мой учитель. - Брат мой - учитель. Тире здесь фиксирует паузу, однако место паузы предопределено структурой предложения, его смыслом.